В музеях Екатеринбурга и Алтая практически нет камнерезных изделий крупных форм, так, одна мелочевка. А знаете, почему? Все что-нибудь стоящее делалось для дворцов и сразу отправлялось в столицы.

Есть в этой извечной российской столицецентричности какая-то глубинная несправедливость.

Эрмитаж поражает. В частности, он поражает своей коллекцией живописи. Ты смотришь на эти картины и не можешь насмотреться. Ты ешь их взглядом и не можешь насытиться. На снимке рафаэлева «Мадонна Конестабиле». Младенец Иисус редактирует Священное Писание. Шучу.
Информация из Википедии. Эрмитаж возник в 1764 году как частное собрание Екатерины II, после того как ей были переданы из Берлина 317 ценных картин (принято считать, что их было лишь 225) общей стоимостью в 183 тысячи талеров из частной коллекции живописи Йоханна Эрнста Гоцковского в счёт его долга князю Владимиру Сергеевичу Долгорукову. Потом было еще много приобретений, а в посмертной описи имущества Екатерины в 1796 году перечисляются 3 996 картин.

Эрмитаж произвёл мощное впечатление. В его залах тоже довольно много позолоты, но она почему-то не раздражает, как в Екатерининском дворце.

Череда залов с живописью, картины из школьных учебников по истории, картины не из учебников, но не менее выразительные, скульптуры Кановы, рыцарские доспехи, каменные вазы нечеловеческих размеров, гробницы фараонов, мозаичные столики, на которые боязно что-то поставить, паркеты, которые было бы кощунством попирать ногой, и почему люди не летают как птицы?

Четыре часа утомили нас и обессилили.

Дворец был заложен в 1717 году как летняя резиденция императрицы Екатерины I. После Екатерины I десять лет правила Анна Иоанновна. В 1741 на престол взошла императрица Елизавета Петровна и тут же решила расширить и благоустроить здание. Потом еще раз решила расширить.  В мае 1752 года она поручила архитектору Бартоломео Франческо Растрелли перестроить дворец, поскольку сочла его слишком старомодным и маленьким. После демонтажа, грандиозной перестройки и строительных работ, которые длились четыре года, и появился современный дворец, выполненный в стиле ныне называемым елизаветинское барокко. 30 июля 1756 года состоялась презентация 325-метрового здания.

В Петергофе куда ни глянь — открыточный вид. Но меня фонтаны разочаровали. Я ожидал впечатлений близких к римским: мощные скульптурные композиции в струях воды. А здесь самая серьёзная фигура Самсон, но подойти к нему нельзя, ограждение, весь он золотой, на солнце бликует и сверкает, как театральная люстра, форму разглядеть не удается.

Вообще, с золотом русские царицы и цари перебарщивали, домовая церковь с пятью золоченными маковками выглядит откровенно аляповато. Возможно, в пасмурную погоду, более присущую местному климату, вся эта цыганская роскошь смотрится не столь безумно.

Отличные костюмы и декорации (Сергей Александров), добротная олдскульная постановка (Александр Лебедев), артисты замечательно поют и танцуют, а в целом — скучно.

Классическая оперетта Франца Легара (1905 год выпуска) входит в десятку самых популярных в мире оперетт, но морально давно устарела. Русский перевод сделан советскими эстрадными классиками Владимиром Массом и Михаилом Червинским («Трембита», «Белая акация», «Москва, Черемушки»). Пространные диалоги, юмор присутствует, но разреженный и очень робкий, подцензурный. Абсолютно такой же юмор, как в «Белой акации», что не удивительно. Музыка Легара показалась мне слишком простой, неинтересной.

У спектакля отличный сценарий, как будто смотришь хорошую французскую комедию. Потом прочитал в интернетах, что автор — тот самый Франсис Вебер, написавший сценарии и снявший «Игрушку», «Высокого блондина», «Великолепного», «Невезучих» и еще много чего.
А вот актерская игра оставляет желать. Сергей Новиков — Франсуа — еще куда ни шло, но Владимир Лемешонок в роли Пьера скучен и неубедителен. Честно говоря, во всех своих ролях Владимир Лемешонок угрюм и одинаков. В «Декамероне» он немного побаловал разнообразием, а в остальных спектаклях угрюмость его второе имя. Когда роли второстепенные, это не так заметно, но в «Ужине с дураком» он все время на сцене. Увы.